Замысел этой статьи менялся несколько раз. Сначала я хотел написать большую рецензию на фильм «Хитровка. Знак четырёх», с обилием цитат и длинным перечислением относящихся или, что не исключено, совершенно не относящихся к теме фактов, имен и образов, но затем решил ограничиться коротким (ну, относительно) текстом, построенным по знакомой всем экономистам бухгалтерской схеме «актив-пассив-сальдо» (она же — «плюсы-минусы-итоги»). Хотя, следует признать, в процессе работы, как это бывает сплошь и рядом, автор увлекся, и небольшая заметка начала превращаться в немаленькую статью. Впрочем, изначальная схема все-таки сохранилась.
Итак, сначала о плюсах кинокартины.
Один из главных — это, конечно же, само имя замечательного российского режиссера Карена Шахназарова, которое является лучшей рекламой фильма (впрочем, в рекламе как таковой, недостатка тоже не наблюдалось).
Действие «Хитровки» происходит в Москве в 1902 году. Молодой, но подающий большие надежды режиссер 
Станиславский обращается за помощью к признанному знатоку московских трущоб «криминальному репортеру» Гиляровскому, который организует для него экскурсию по легендарной Хитровке (как тут не вспомнить песню Розенбаума: «Есть в Одессе Молдаванка, а в Москве Хитровка»). Простая экскурсия быстро превращается в захватывающее приключение, и Гиляровский и Станиславский проводят собственное расследование таинственного убийства одного из местных жителей, индуса по происхождению, в ходе которого знакомятся со звездой Хитровки — обольстительной и загадочной красавицей Княжной.
В основе фильма К. Шахназарова лежит реальный факт. Станиславский, его соратник Немирович-Данченко и театральный художник Симов на самом деле посещали Хитровку с целью изучения быта «низов» в процессе работы над постановкой пьесы М. Горького «На дне». К. Станиславский в своих воспоминаниях писал:
Рассказы Горького разожгли нас, и нам захотелось видеть самую гущу жизни бывших людей. Для этого была устроена экспедиция, в которой участвовали многие артисты театра, игравшие в пьесе, В. И. Немирович-Данченко, художник Симов, я и др. Под предводительством писателя Гиляровского, изучавшего жизнь босяков, был устроен обход Хитрова рынка. Религия босяка — свобода; его сфера — опасности, грабежи, приключения, убийства, кражи. Все это создает вокруг них атмосферу романтики и своеобразной дикой красоты, которую в то время мы и искали.
На самом деле многоопытный Гиляровский для знакомства с жизнью московских «отверженных» привел гостей не абы куда, а в то место, где жила «босяцкая интеллигенция», состоявшая из грамотных людей. Причем некоторые из них даже занимались перепиской ролей для театра и уже знали навестивших их театральных интеллигентов или, во всяком случае, слышали о том, с кем имеют дело. Впрочем, даже здесь не обошлось без скандала, грозившего перерасти в драку, однако хорошо знакомый с местными нравами Гиляровский успел вовремя пресечь разгоравшийся конфликт.
Разумеется, К. Станиславскому вполне хватило одной (или нескольких?) экскурсии по Хитровке, и углубленно знакомиться с жизнью ее обитателей, а тем более проводить какие-либо расследования — детективные или иные, он не собирался, у него хватало своих забот. Но это в жизни, искусство же, и кинематограф в особенности, имеет обыкновение изображать не только то, что реально происходило, но и то, что могло, а зачастую и никогда не могло быть — пресловутую «альтернативную реальность».
Некоторые рецензенты подвергли игру актеров, исполнявших главные роли в фильме, критике, подчас достаточно жесткой. Но мне «Хитровка», если не цепляться к мелочам, в целом понравилась, при этом больше всего впечатлил Константин Крюков, сыгравший образ
Хотя финал киноленты (впрочем, не только он) меня разочаровал, до определенного момента я наблюдал за происходящим на экране с неподдельным интересом, отдавая дань если не изобретательности и творческой новизне, то высокому уровню профессионализма создателей фильма. Обилие знакомых каждому интеллигентному человеку имен (Станиславский, Немирович-Данченко, Гиляровский, Чехов… не хватает, разве что автора пьесы «На дне» Максима Горького) можно расценивать и как плюс, и как минус.
С одной стороны, такие личности, как Немирович-Данченко и Чехов, как справедливо указывают критики, похожи в картине скорее на маски, чем на полноценные кинообразы. С другой, это все-таки второстепенные персонажи, которые, тем не менее, умело включены в общую канву событий. Должен же был кто-то познакомить Станиславского с Гиляровским и сообщить будущему великому режиссеру, а ныне дилетанту-сыщику о нравах туземцев Андаманских островов? И если это делают люди, носящие громкие имена, то легко предположить, что градус восприятия происходящего на экране не падает, а скорее растет.
Первоначально я хотел похвалить авторов фильма за то, что они удачно воссоздали атмосферу и колорит старой Хитровки (насколько все это верно с историко-этнографической точки, предоставим судить экспертам). Но похвала не слишком-то получилась… а точнее, получилась с оговорками.
Воссоздать образ старой Хитровки, если речь идет о городском ландшафте, бытовых сценах и костюмах, авторам фильма, в общем-то, удалось. Пишут, что для съемок фильма были построены уникальные декорации — не только самой Хитровки, но и подземной реки Неглинки и даже индийского храма (как-никак, действие фильма завязывается в Индии).
Но… Как принято считать, самое важное в тексте всегда следует после «но». Даже если атрибуты и декорации были в целом и верны, и, в любом случае, достаточно зрелищны, авторам, на мой взгляд, не удалось объективно показать саму атмосферу Хитровки в той мере, как этого требовала суровая правда жизни. Например так, как воссоздал картины повседневной жизни района «Пяти улиц» в «Бандах Нью-Йорка» Мартин Скорсезе:
— Мы сделали, скажем так, «злачную Москву», — говорит художник-постановщик картины Сергей Февралёв. — Что это подразумевает? То, что в одном месте собраны все грехи. В метафорическом смысле здесь будут сосредоточены все круги ада: публичные дома, притоны, воровство, обжорство
и т. д. …Наша Хитровка — это та самая грань, за которой заканчивается порядок. Здесь есть, в общем-то свобода. Но эта свобода начинает вызывать страх, даже ужас.
Но похоже, что декларированное художником утверждение о том, что созданная им Хитровка предстает средоточием грехов, местом, вызывающим страх и ужас, является несколько преувеличенным (как тут не повторить знаменитые слова Станиславского «Не верю!»). Хитровка, которую мы видим в фильме, выглядит всего лишь одним из районов большого шумного города, пусть достаточно своеобразным и явно не самым благоустроенным и безопасным, однако не лишенным своего колорита и, не побоимся этого слова, очарования.
Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи» описывает быт Хитровки в гораздо менее приглядном свете:
А еще совсем недавно (очерк написан уже после разгона советской властью «Хитровки») круглые сутки площадь мельтешилась толпами оборванцев. Под вечер метались и галдели пьяные со своими «марухами». Не видя ничего перед собой, шатались нанюхавшиеся «марафету» кокаинисты обоих полов и всех возрастов. Среди них были рожденные и выращенные здесь же подростки-девочки". Это, стоит заметить, днем и вечером. А по ночам из хитровских трущоб и подземелий: «Выползали на фарт «деловые ребята» с фомками и револьверами… Толкались и «портяночники», не брезговавшие сорвать шапку с прохожего или у своего же хитрована-нищего отнять суму с куском хлеба… Ужасные иногда были ночи на этой площади, где сливались пьяные песни, визг избиваемых «марух» да крики «караул».
Продолжение следует…