Прямо типичный образец — «Курочка Ряба», в которой находят что угодно, вплоть до описания устройства мироздания. Но мы настолько заморачиваться не станем. И возьмём для начала не народную сказку, а всем знакомую «Сказку о рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина.
Смыслов здесь… не один, а если как следует поискать, то и не два. Самый поверхностный — это, наверное, о том, что жадность до добра не доводит.
Собственно, один из прототипов пушкинской сказки так и именуется: «Жадная старуха». Это народная сказка, и она вовсе не о рыбке, а о волшебном дереве. Суть, впрочем, та же самая:
Жил старик со старухою; пошел в лес дрова рубить. Сыскал старое дерево, поднял топор и стал рубить. Говорит ему дерево: «Не руби меня, мужичок! Что тебе надо, все сделаю». — «Ну, сделай, чтобы я богат был». — «Ладно; ступай домой, всего у тебя вдоволь будет». Воротился старик домой — изба новая, словно чаша полная, денег куры не клюют, хлеба на десятки лет хватит, а что коров, лошадей, овец — в три дня не сосчитать! Приелось старухе богатое житье, говорит старику: «Хоть живем мы богато, да что в этом толку, коли люди нас не почитают! Захочет бурмистр, и тебя и меня на работу погонит; а придерется, так и палками накажет. Ступай к дереву, проси, чтоб ты бурмистром был».
Результат, кстати, был куда плачевнее, чем у Пушкина: волшебное дерево, разозленное непомерными требованиями старухи, обратило обоих супругов в медведей.
При этом в народной сказке старик вначале сам просит награду или откуп:
— Не руби меня, мужичок! Что тебе надо, все сделаю.
— Ну, сделай, чтобы я богат был.
— Ладно; ступай домой, всего у тебя вдоволь будет.
У Пушкина и у братьев Гримм старик отпускает рыбку «за так». И даже в народной сказке он берет награду как бы нехотя, принимая ее, но не требуя.
А теперь вспомним, с какой первой просьбой обращается к Золотой Рыбке старуха у Пушкина:
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось.
О чем это? О том, что семейка-то странная. А может, и стрёмная.
Дед — то ли лентяй, то ли рукожоп, который новое корыто сделать не может. Мне казалось, что при натуральном хозяйстве (которое в России в немалой степени сохранялось едва ли не до революции) крестьяне сами обеспечивают свои бытовые надобности. И уж корыто-то, наверное, никому бы в голову не пришло покупать!
Тем более, живут они «в ветхой землянке». Не просто землянка, а ещё и ветхая. Жить в полуземлянке бедный (а таких было много) крестьянин мог, но то, что она ветхая, да еще корыто разбитое — это может кое-что рассказать о хозяевах!
Почему, кстати, старуха за столько лет (жили-то они вместе «тридцать лет и три года») не потребовала от мужа привести в порядок жилье и необходимый инвентарь? Ведь в дальнейшем она не стесняется ни требовать, ни гнобить супруга!
У братьев Гримм еще конкретнее:
…плохо-то нам живется в бедной избушке, скверно в ней пахнет, смотри, какая она грязная, выпросил бы ты избу получше.
Тут не только старик выглядит плохим хозяином… Поддержание чистоты в доме — женская забота.
Слышал я, кстати, мнение, что дед, мол, настолько плохой хозяин, что у него даже лодки нет, и он ловит рыбу с берега. Да и та у него не ловится.
Но позвольте, в сказке этого нет. Там просто:
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
он в море закинул невод…
Так что не стоит совсем уж деда-то в лентяи и неумехи записывать!
Это он после ходит к синему морю. Но нигде не сказано, что у него нет лодки.
И что старик трижды без толку забрасывает сеть — не означает, что он плохой рыбак. На Руси крестьяне голодали просто-таки систематически. Означает ли это, что они плохо хозяйствовали?
Хотя, конечно, корыто — действительно его забота. Тем более, старуха тоже трудится, прядет пряжу. Не факт, что шерсть — с тем же успехом она могла прясть лен или коноплю. Корыто, кстати, не только для стирки, но и для промывания шерсти или замачивания растительного волокна. То есть это инструмент, которым дед супругу не обеспечивает… Я не знаю, насколько часто читатели обо всем этом задумываются.
Так что, выполнив первую бабкину просьбу, рыбка выучила старика, выполнила его обязанность. А дальше старуху понесло. Это сказка о жадности, всем хорошо известная, и мы её обсуждать не будем.
В первую встречу старик не знает, что попросить у рыбки.
И если у Александра Сергеевича:
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».
То у братьев Гримм этот диалог проходит куда миролюбивее:
— И ты у нее ничего и не выпросил? — спросила жена.
— Нет, — ответил рыбак, — чего же мне было желать?
— Эх, — сказала жена, — ведь плохо-то нам живется в бедной избушке, скверно в ней пахнет, смотри, какая она грязная, выпросил бы ты избу получше. Ступай да покличь назад камбалу-рыбу, скажи ей, что хотим мы избу получше. Она уж, наверное, выполнит просьбу.
Это потом жене захочется все больше и больше. А в тот момент супругам ничего особо не нужно.
Вот это:
чего же мне было желать?
…отражает и позицию пушкинского старика.
И дальше идет сказка о жадности и о том, куда могут завести неумеренные «хотелки». Это на переднем плане, самом очевидном. А за ним, не исключено, что проглядывает религиозный подтекст.
Старик ведь с рыбки ничего не требует. Немного из страха:
Не посмел я взять с нее выкуп…
Но это и понятно: говорящая рыба — это же чудо! Вдвойне чудо, учитывая, что рыба — символ молчания.
К тому же рыбка — золотая… почему? Просто так или Александр Сергеевич хочет нам что-то сказать? И способная исполнять желания.
Ему, похоже, и вправду ничего особо не надо. Он ведь и рыбке-то на что жалуется?
Не дает старику мне покою…
Не хочет он богатства и не пользуется им, когда рыбка выполняет соответствующие просьбы старухи.
Кстати, о рыбке…
У братьев Гримм все проще: у них рыбак ловит рыбу-камбалу. В народной сказке — говорящее дерево. У Пушкина же — Золотая рыбка (у братьев Гримм тоже рыба, но там вполне конкретная рыба-камбала), к которой старик… как обращается?
Смилуйся, государыня рыбка!
К кому мы обычно обращаемся с просьбой о милости? А кто помнит, чьим символом является рыба? А что в иконописи обозначается золотым цветом?
Похоже, не случайно Александр Сергеевич выбрал в качестве ключевого персонажа именно Золотую Рыбку. Да и все здесь не случайно.
И живут супруги одни, у самого синего моря. Берег — грань между здешним миром и потусторонним. Из этого «другого мира» и приходит на зов старика Золотая Рыбка. С наградой, с даром, но и с соблазном.
Или это больше похоже на испытание властью: насколько далеко может зайти старуха в своих требованиях? И я могу быть не прав, но это власть не над рыбкой, разумеется, а над мужем.
А вот в народной версии немного иначе. Там старуха заказывает волшебному дереву сделать старика то «бурмистром», то генералом, то царём. А она, соответственно, будет генеральшей или царицей. Обосновывая это тем, что над каждым есть власть побольше: помещику может приказать чиновник, тому — генерал, генералу — царь. И даже царь сам над собой не властен, будучи подвластен Богу… На желании стать богами старуха и обломалась.
Но прошу заметить: богами она хотела сделаться вместе с супругом.
Причём как она формулирует:
Что за корысть быть бурмистровой женою! Ступай-ка ты к дереву да проси, чтоб сделало тебя барином, а меня барыней.
То есть у Александра Сергеевича это история о неумеренности. О том, как соблазны нарушают покой и отдаляют от Бога (враги человеку — домашние его). И подспудно — об ответственности старика, как главы семьи, за поведение супруги, у которой он покорно идёт на поводу.
Народная же версия, завершающаяся тем, что оба супруга превращаются в медведей — она, конечно, о «жадной старухе».
А ещё — немножко о любви:
…в горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас…