«Баня»
Впрочем, меня в этой пьесе больше заинтересовали другие вещи — человеческие типажи, диалоги и, разумеется, комические моменты.
Итак, эпизод из «драмы с «цирком и фейерверком».
Действующие лица:
- Товарищ Победоносиков — главный начальник по управлению согласованием (!). Фамилия, что называется, говорящая, потому что является уменьшительно-уничижительной производной от Победоносцева. А. К. Победоносцев (1827−1907 гг.) — идеолог контрреформ
Александра III и «серый кардинал» российского правительства, его имя в советское время стало символом реакции. - Его подчиненный, бухгалтер Ночкин — растратчик казенных средств.
Входит Ночкин.
Победоносиков:
— Вы?!!
Ночкин:
— Я…
Победоносиков:
— Двести тридцать?
Ночкин:
— Двести сорок!
Победоносиков:
— Пропили?
Ночкин:
— Проиграл.
Победоносиков:
— Чудовищно! Непостижимо! Кто? Растратчик! Где? У меня! В какое время? В то время, когда я веду мое учреждение к социализму по гениальным стопам Карла Маркса и согласно предписаниям центра…
Ночкин:
— Ну что ж, Карл Маркс тоже в карты поигрывал.
Победоносиков:
— Карл Маркс? В карты? Никогда!!!
Ночкин:
— Ну вот, никогда… А что писал Франц Меринг? Что он писал на семьдесят второй странице своего капитального труда «Карл Маркс в личной жизни»? Играл! Играл наш великий учитель…
Победоносиков:
— Я, конечно, читал и знаю Меринга. Во-первых, он преувеличивает, а во-вторых, Карл Маркс действительно играл, но не в азартные, а в коммерческие игры.
Ночкин:
— А вот одноклассник, знаток и современник, известный Людвиг Фейербах пишет, что и в азартные.
Победоносиков:
— Ну да, я читал, конечно, товарища Фейербахова (!). Карл Маркс иногда играл и в азартные, но не на деньги…
Ночкин:
— Нет… На деньги.
Победоносиков:
— Да, но на свои, а не на казенные.
Ночкин:
— Положим, каждый, штудировавший Маркса, знает, что был, правда, однажды, памятный случай и с казенными.
Победоносиков:
— Конечно, этот исторический случай заставит нас, ввиду исторического прецедента, подойти внимательнее к вашему проступку, но всё же…
Завершает этот сочный диалог фраза умного бухгалтера, обеляющая память классика — очевидно, что в пьесе ее не могло не быть.
Ночкин:
— Да бросьте вы вола вертеть! Не играл никогда Карл Маркс ни в какие карты. Да что мне вам рассказывать! Разве вы человека поймете? Вам только чтоб образцам да параграфам соответствовало. Эх ты, портфель набитый!
Ну, а теперь обещанный армейский анекдот. Он существуют в нескольких вариантах, приведу один, более подробный:
— Товарищ прапорщик, а крокодилы летают?
— Да ты что, спятил, что ли? Конечно, нет!
— А товарищ полковник сказал, что летают…
— Ну, летают иногда. Но только низенько-низенько…
— А товарищ полковник сказал, что высоко!
— Ну, сначала низенько так, а потом раз — и вверх!
Что общего между этим анекдотом и диалогом из феерии
Обе истории построены по одной и той же формуле: хитрый и нахальный подчиненный, используя хорошо знакомые ему черты характера своего начальника — чинопочитание (или, как у Маяковского, преклонение перед авторитетом классика) и вопиющее невежество, вкупе с заботой о сохранении своего авторитета перед нижестоящими лицами, потешается над шефом, выставляя его на посмешище.
В пьесе эта сцена, разумеется, построена в более совершенной художественной форме, в ней используются метафоры, образы и даже имена реально существовавших исторических личностей (товарищ Фейербахов, он же философ-материалист Фейербах). В анекдоте же, в силу специфики жанра, диалог предельно упрощен.
На самом деле, «Баня» Маяковского, что называется, «искрится юмором», и слово «фейерверк» в ее подзаголовке далеко не случайно.
Вот еще несколько комических эпизодов из пьесы — пусть они и не стали анекдотами, или перлами, но вполне достойны этого. Хотя, впрочем, создается впечатление, что наследие классика не было забыто деятелями советской культуры.
Действующие лица:
- Фосфорическая женщина (гостья из будущего).
- Ундертон (машинистка).
Напомним: пишущая машинка в канцеляриях того времени — это Ундервуд. Любил Владимир Владимирович говорящие имена…
Фосфорическая женщина:
— Вы отсюда?
Ундертон:
— Пока ниоткуда. Сократили.
Фосфорическая женщина:
— Что это значит?
Ундертон:
— Губы, говорят, красила.
Фосфорическая женщина:
— Кому?
Ундертон:
— Себе.
Вам это не напоминает какой-то очень знакомый киноэпизод? Правильно, речь идет о цитате из «Бриллиантовой руки» Гайдая. Вспомним сцену в ресторане «Плакучая Ива»:
Гость из Магадана:
— Ты зачем усы сбрил, дурик?
Семен Семенович:
— Кому?
Унасекомленная Швейцария
Велосипедкин (кавалерист), вбегая:
— Что, всё еще в Каспийское море впадает подлая Волга?
Чудаков (изобретатель, строящие грандиозные планы преобразования всего и вся) — размахивая чертежом:
— Да, но это теперь ненадолго.
Велосипедкин:
— Унасекомили, значит, Швейцарию?
Чудаков, как можно догадаться по его фамилии — эксцентричный изобретатель машины времени, двойник Шурика Тимофеева, героя еще одной комедии Леонида Гайдая — «Иван Васильевич меняет профессию». Фильм этот был снят по мотивам пьесы М. А. Булгакова «Иван Васильевич», написанной в середине 30-х годов, так что создается впечатление (возможно, ложное), что творческим людям той эпохи по каким-то неведомым причинам очень хотелось переместиться в иное время — не в будущее, так хотя бы в прошлое.
Мадам Мезальянсова (еще одна говорящая фамилия):
— Мосье Моментальников, товарищ Моментальников! (вспомним знаменитую фразу беспризорника из фильма «Трактир на Пятницкой»: «гражданин- товарищ- барин») -Сотрудник! Попутчик! Видит — советская власть идет, — присоединился. Видит — мы идем, — зашел. Увидит — они идут, — уйдет.
Моментальников:
— Сам я рабочий по убеждениям. Я всегда говорил, что лучше умереть под красным знаменем, чем под забором.
Стоит заметить, что в монологе «попутчика» Моментальникова используется популярный комический шаблон, когда в одном ряду сопоставляются два разных по качеству предмета или понятия.
Умереть под красным флагом — это броская метафора, умереть под забором — суровая реальность (не исключено, что и в нашу гуманную эпоху такое время от времени случается). Впрочем, что возьмешь с этого гражданина? Как правильно заметила мадам Мезальянсова — попутчик!
Еще один пример шутки такого рода, правда, заимствованный не у Маяковского: «За окном шел дождь и взвод красноармейцев».
В «Бане», что называется, «шутят все», даже бюрократы. В том числе упомянутый ранее Победоносиков — персонаж, который вполне мог стать прообразом Огурцова из «Карнавальной ночи» Эльдара Рязанова:
— Я сяду здесь, за письменным столом, но ты изобрази меня ретроспективно, то есть как будто бы на лошади.
Есть сильные сомнения в том, что в героический период революции Победоносиков служил в кавалерии и рубил белых шашкой на скаку. Но почему бы не помечтать об этом, так сказать, «ретроспективно»?
— Хорошо, хорошо, пускай попробуют, поплавают без вождя и без ветрил! (старые поговорки на новый, бюрократический лад)